К обеду мы забросили в каньон личные вещи, а это почти 150 кг груза.  До 15.00 отдыхаем перед заброской к озеру. В деревне нас угостили дынями и овощами, а в обмен на подаренные им несколько консервов, пообещали к нашему возвращению подстрелить свинью.

Приятные воспоминания помогают преодолевать крутой 35-градусный склон. Через пол-часа его сменил тягунок с горками. В 16.30 вышли в долину перед озером. До самого озера добрались примерно через два часа. В дальней части долины замечаем ручей. Направляемся туда. Спешим, пока совсем не стемнело.

В пол-восьмого наконец-то останавливаемся на ночевку. Дров достаточно; по всем склонам растут ёлки можжевельника. С воодушевлением готовим ужин, имеющаяся у нас головка жгучего перца вышибла  сопли из всего коллектива. Последние шутки и приколы закончились в начале десятого. Все устали.

30.08.  Группа забросчиков

С 9.00 готовимся к выходу, вышли без особой надежды на встречу штурмовиков.

Путь от озера к хребту начинается вверх по течению ручья. Тропа изящным серпантином поднимается до перевала в долину Чахмахсая. Подъём по ней занял около часа. Недалеко от перевала, на высоте 2700 начало ручья исчезает среди камней одного из каньонов, поднимающихся к «Клюву» (+3724 м).

За перевалом мы попадаем на огромное известняковое плато. Впереди, как ориентир, главная вершина(+3921м ) Мы устремились к ней, но внезапно плато оборвалось 50-метровыми оскалами камней и глыб, образующих стены каньона. Идти становится тяжело, еще час и мы достигаем высоты 3100м. Теперь траверс до каньона, в котором мы оставили базу. Держим путь на скальную гряду. Объяснения Бобрину, где искать следы динозавра, опять немного сглаживают путь и отвлекают от мыслей об усталости. До базы осталось менее получаса. Плотников и Кондратьев оставляют груз и поворачивают назад; им надо еще до заката успеть вернуться в Кызылнаур. Почти час еще их было видно, но как только они дошли до озера, сразу пропали.

Базу нашли пол-первого. Штурмовики уже собирались идти вниз. Сказать, что нам были рады – ничего не сказать. Таких идеоматических выражений не слышал даже старейшина, а уж он, бывало, так загнёт…

Отдыхали, ели, рисовали карты открытых пещер. С плеч свалился тяжелый камень безысходности и безызвестности.